КОРОЛЬ И ШУТ

Авторизованная история группы / Автор Евгения Либабова

В начале было… (часть 1-я) / Был праздник, музыка звучала… (часть 2-я) / Дьявол в твоих глазах (часть 3-я) / Большие возможности (часть 4-я) / Когда мы соберём стадионы (часть 5-я) / Как в старой сказке (часть 6-я) / Бойцовский клуб (часть 7-я) / Бери топор, руби хардкор (часть 8-я) / Будь как дома, путник (часть 9-я) / Мой мир огромен, а я так скромен (часть 10-я)

Отзывы и мнения (bonus)

Дьявол в твоих глазах (часть 3-я)

(на какое-то время группе становится не до аудитории)

Время шло. Концерты следовали один за другим. Песни писались, записывались, расползались по стране и становились, чуть ли не народными. А ребята из группы «Король и Шут» просто жили. Просыпались с утра. Как-то проводили день. Чувствовали усталость после. Каждый из них сам решал, чем заполнить свою жизнь.

Каждый выбирает свой путь саморазрушения. Разумеется, уже давно никто не верит, что рок-музыка и наркотики не связаны. Даже, несмотря на то, что рок-музыканты, употребляющие наркотики, участвуют в фестивалях вроде «Рок против наркотиков». Как не вспомнить шутку, что «Рок против наркотиков» то же самое, что «Пчелы против меда».

В свое время наркотики интересовали и Князева. Все вокруг только и говорили о допингах. Кто-то умирал, кто-то начинал употреблять так, что был не в силах остановиться.

«Как же так, получается, — думал Князь, — что с этой штукой невозможно расстаться? Почему взрослый и самостоятельный человек говорит себе „Стоп!", а потом не может выполнить принятого им самим решения?»

Ему казалось, что все это лишь разговоры. Избавиться от вредной привычки можно будет в любой момент - как только захочется. Он чувствовал себя своего рода ученым, и интересовал его не столько кайф, сколько сам процесс. С внутренним миром, которым хотелось поделиться, и огнем изнутри у него и так все было в порядке. И, прикоснувшись к наркотикам совсем чуть-чуть, первое, что он там увидел, — это смерть. Ты принимаешь эту штуку и больше себе не принадлежишь. Дальше — только крах, только слабость и беспомощность.

Он испугался. Он решил, что не хочет идти в ту сторону. Играть в ученого больше не казалось ему увлекательным.

Князь: В реальной жизни все гармонично. Если ты сан себе не вредишь — то все, что с тобой происходит, ты принимаешь как должное. А если сам себе вредишь — все происходит неправильно. Твоя самая большая проблема в том, что ты сам себя уничтожаешь.

У Горшка все было иначе. Он ушел из дому. Он выбрал жизнь панка, а наркотики пришли как-то сами собой, вместе с выбранным стилем жизни. Все, что произошло дальше, — это был его личный опыт. Без него он не стал бы таким, какой он есть сегодня.

Леша Горшенев: Как я мог понимать, что у Миши наркотики стали проблемой, когда у меня в голове дул сильнейший ветер? Такой, что форточки сшибало! Мне было абсолютно все равно! Та жизнь, которой мы жили, была так приятна и так жестока. Мы все были всадниками без головы. Ты не понимаешь, что наркотики это проблема, до тех пор, пока организм не начинает отказывать. К тому времени, когда Михе пришлось отвечать за свои поступки перед своим телом, мы долгие годы жили уже отдельно, и им занимались родители. А я был далеко от всего этого, да и чем бы я мог помочь? Он бы просто не стал меня слушать.

Горшок уходил в героин все глубже. Работать с ним становилось все сложнее. В группе копилась усталость.

Князь: Я ему говорил: «Ты любишь „Короля и Шута"? Эта идея для тебя очень важна? Так вот скоро ты сам ее окончательно разрушишь. Может быть, первым из группы уйду я, но разрушишь группу ты, понимаешь? Потому что я уйду из-за того, что больше не могу с тобой общаться. Твое плохое настроение может сказаться на том, что ты скажешь в следующем интервью и как мы сыграем концерт. Посмотри на себя, Миша. Ты перестаешь быть человеком».

После удачного дебюта ох как нелегко бывает записать второй альбом. Поэтому вместо того, чтобы записывать новый материал, ребята решили для начала заново переписать старую самопальную пластинку «Король и Шут». Звучание ужесточили, текст кое-где изменили. Называться альбом стал «Будь как дома, путник».

Горшок: Это мой самый любимый альбом. Самый идейный и самый концептуальный. Там мое любимое язычество и сказки. Мы же все время хотели в этом вращаться. Не меняться, а держаться своих корней. Это очень важно. Как говорили парни из группы «Ramones»: «Главное — это оставаться верным себе до конца!».

Себе Горшок был верен. К середине десятилетия героин засосал его с головой. Сперва остальные члены группы тактично не обращали внимания на то, что происходит. Потом пытались как-то бороться. Но постепенно все стали отделяться от героя на героине. Все видели его ломки.

Горшок: Восемь раз от передоза была клиническая смерть. Засыпаешь смертельным сном, а потом, когда тебя откачают, злишься, что разбудили. Драться начинаешь. А после — страха никакого, он исчезает. Но когда ты более-менее трезвый, прекращаешь торчать, страшно становится. Мертвому страшно жить. А живому страшно умереть.

Сложно сосуществовать в одном коллективе с человеком, который постоянно на грани. Особенно — если это один из вокалистов. Ты не знаешь, что будет завтра и состоится ли концерт. В очередной раз Горшок загремел в больницу. А в это время Игорь Гудков предложил группе концерт.

Отказаться не могли: нужны были деньги. Мишу из больницы врачи не отпускали, да он был и не в лучшей форме. Оставался единственный вариант: Князев будет петь один. Перепевать песни Горшка? Что может быть глупее? Стали готовить программу из тех песен, что были у Князева. Материал был весь новый и еще не освоенный. Неделю репетировали у Яши дома.

Именно тогда принимать участие в репетициях стал Саша «Ренегат» Леонтьев. До этого он играл с младшим Мишиным братом Лешей в группе «Кукрыниксы». Ренегата попросили помочь с акустикой, потому что понятия не имели, как это делается. Кроме того, нужна была вторая гитара: одного Яши было мало.

Ренегат: Мы с Яшей хоть и играли оба на гитарах, но никогда не были соперниками. Он маленького роста, а я большого, — как тут будешь соперничать? Наоборот, из всей группы у нас у единственных было высшее образование. Нам с Яковом хоть было о чем поговорить.

И вообще, меня взяли в группу, чтобы научить его играть. Он хороший парень, но Горшок первое время задавил его авторитетом. То есть Яша постоянно то, что ему говорят, и от этого совершенно повял способность слышать. Так что тогда меня взяли ему в помощь.

Стали разучивать новые песни — «Бедняжку», «Екатерину»... Среди песен «в разработке» были и будущие хиты — «Кукла колдуна» и «Прыгну со скалы». И забабахали двухчасовой концерт: Князь, Балу, Яша, Поручик и Ренегат.

«Ребята, Горшка сегодня нет с нами, но он появится в ближайшем будущем, поэтому давайте вместе споем песни „Короля и Шута", — рискуя оказаться освистанным, сказал Князь. И спели. Всем залом. Получилось весело и угарно. Они были молоды и беззаботны, веселы и задорны, и единственное, что они тогда хотели, — заразить всех этим настроением.

А у Горшка дела шли все хуже.

На тот момент Миша был уже несколько лет женат на девушке по имени Анфиса. Героин они употребляли вместе. И даже если кто-то один из них решал завязать, то второй все равно уговаривал сделать хотя бы одну инъекцию.

Случалось, что концерты играли без Миши — просто потому, что он был не в состоянии. Вплоть до того, что не мог ходить. Для него это были страшные годы, когда жизнь была подчинена исключительно белому порошку. Когда ни денег, ни друзей, ни радостей.

Горшок: Героин — это ведь не наркотик. Это даже не проблема — это пиздец. У меня нет знакомых героинщиков, кто выжил. Все, с кем я вместе торчал, все до единого уже умерли. А то, что я прекратил торчать... Дальше просто было уже невозможно. У меня вены кончились. Куда колоться? В подмышки, пах и член? Я до этого не дошел.

Что может вытащить человека с того света? Если сказать, что только любовь, то звучать это будет фальшиво и пошло. Но с Горшком все получилось именно так. Ребята из группы чуть ли не силой развели Мишу с женой. Родители организовали лечение. Едва выйдя из больницы, Горшок опять начал колоться.

А потом Миша встретил свою нынешнюю жену Олю. Приблизительно через месяц он перестал употреблять героин.

Горшок: Все наркоманы говорят, что если бы они начали жить сначала, то сделали тоже самое. А вот я — ни фига. Героин трогать нельзя. Просто нельзя, и все. Одно дело — наркотики, которые помогают тебе расширять сознание. Ну, такие, знаешь, хипповские, от которых развивается абстрактное мышление: все эти грибочки или ЛСД. Люди их употребляют и очень нахваливают. Но эти препараты я бы даже не стал называть наркотиками. Передоза от них не бывает, и для здоровья они не вредны. Да и от кокаина нельзя сторчаться. А я попал на самое страшное. Если бы я с самого начала знал, что такое героин, — никогда бы не притронулся. Ни к нему, ни к другим веществам из опиумной группы. Мне казалось, что я буду эту штуку просто изучать. Что исследую, все пойму и в любой момент смогу остановиться. Но с героином остановиться невозможно. Героин это жуть, которую нельзя передать словами. Я до сих пор периодически подшиваюсь от героина. Потому что полностью избавиться от зависимости невозможно на протяжении жизни. Один раз попробовал — а расхлебывать будешь, пока не у мрешь. Хорошо, что у меня сейчас такая жена. С Анфиской было все другое. Торчали и, по идее, должны были сдохнуть. Не получилось. А Ольга... Какая-то совесть, что ли, на тебя смотрит. И сразу останавливаешься. Это единственное, что мне помогает.

Оля не любит говорить об этом. Ее можно понять. В конце концов, она делает это не для того, чтобы ее похвалили или пожалели, а для него, для себя и для дочки Насти.

Горшок: Когда я прекратил наркотики, то стал еще больше пить. И у меня начались «Гоблины». То есть реально — раздвоение личности. Сам я помню это очень плохо, но мне все об этом говорили. Последствия наркотической жизни — они ведь такие жестокие. Что с тобой происходит, в кого ты превращаешься... А мне ведь еще и нравится превращаться!

Князь: Если меня спросить, верю ли я в дьявола, то я скажу, что да, верю. Точнее, даже не так. Я его знаю. Знаю в себе, и ни раз с ним сталкивался. Я ему говорил: «Привет, что тебе надо?» А он говорил, что того же, что и мне. Это неправда. Мне это не надо было. А он меня тогда убедил. И я видел его в Горшке, разговаривал с ним. Однажды мы ехали из Москвы в Питер и напились с Горшком так, что весь окружающий мир исчез. Выли только я и он. И был жесткий глобальный контакт. Я в этот момент осваивал образ мага. И тогда мы с Горшком перешли на совершенно другой уровень — не Горшка и Князя. У Михи начался «Гоблин». А я просто сказал: «Изыди, сука». Смотришь человеку в глаза — а разговариваешь не с ним. Я изгонял из него дьявола и через какое-то время пробился через этого дьявола-Гоблина. Горшок отождествлял себя с ним. А я не отождествлял. Я их отделил. И когда я стал говорить с тем говнюком у Горшка — он начал дергаться. Но самого Горшка я не трогал.

назад <  > далее

Евгения Либабова